В Госдуме разработан закон об информационно-психологической безопасности

ЛЮБОПЫТНЫЙ законопроект, посвященный защите россиян от зомбирования, вскоре

может быть принят в Госдуме. Разработчики позаботились не только о защите обывателя

от психологического прессинга, но и о создании целой системы учреждений, которые

призваны ограждать россиян от такого влияния.

На счет "три"

По данным "Сегодня", в Государственной думе сейчас активно обсуждается проект закона

"Об информационно-психологической безопасности", внесенный депутатом прошлого

созыва Владимиром Лопатиным. Плод десятилетнего упорного труда (писать закон

начали еще в 1990 году) в апреле, возможно, будет вынесен на обсуждение в первом

чтении. Депутаты обращаются к теме зомбирования и психического здоровья населения с

редким упорством: проект Лопатина - уже третий по счету, посвященный этой проблеме.

Правда, два предыдущих - "О психосфере", внесенный Виктором Илюхиным, и

Концепция "Об обеспечении энергоинформационного благополучия населения",

рожденная думским комитетом по экологии, "замерзли" на стадии внутридумского

обсуждения.

У проекта Лопатина шансов стать законом значительно больше. И сердца его

разработчиков должны переполняться законной гордостью пионеров, ибо ни в одной

стране мира еще подобного закона не принималось. Однако российских депутатов это

обстоятельство мало смущает, поскольку им удалось выяснить, что противник,

угрожающий в этой сфере россиянам, страшен и могуч. Таинственные средства

информационно-психологического воздействия вполне в состоянии не только причинить

вред здоровью, но и привести к "блокированию на неосознаваемом уровне свободы

волеизъявления человека, утрате способности к политической, культурной и др.

самоидентификации человека, манипуляции общественным сознанием" и даже

"разрушению единого информационного и духовного пространства РФ".

Правда, в законе никак не расшифровывается, что это за средства, чье применение так

разрушительно, а в разговорах разработчики все больше ссылаются на загадочное

"психотронное оружие". Редакция "Сегодня" попыталась выяснить, есть ли хоть какие-то

основания для слухов о такого рода оружии.

То ли еще будет

Надо признать, что наш потенциальный противник дает нам все основания говорить о

"психотронном" или "психическом" оружии как о факте, с которым надо считаться. Вот

выборочный перечень новейших американских военных достижений: ослепляющие

солдат противника портативные лазеры и изотопные излучатели, замаскированные под

стандартное оружие. Инфразвуковые генераторы, которые не только дезориентируют

противника, но и вызывают тошноту и диарею, а также генераторы шума, которые

воздействуют на враждебно настроенную возбужденную толпу. Или, например, "водяная

пена" - газ, разбрызгиваемый с эффектом мыльной пены, который приводит к полной

дезориентации противника.

Почти все эти технологии разработаны в знаменитой лаборатории в Лос-Аламосе в рамках

национальной программы создания так называемого "несмертельного оружия". Между

тем, если судить по личности руководителя этой лаборатории, то ли еще будет.

62-летний доктор Джон Александер, бывший директор программ по разработке

"несмертельного" оружия в национальной лаборатории Лос-Аламоса, а ныне советник

правительства США, в высшей степени интересная личность. Полковник в отставке, в

составе войск спецназа он воевал в Таиланде и Вьетнаме. Там увлекся буддизмом и изучал

его в местных монастырях. Это настолько повлияло на чистую душу спецназовца, что у

него появился упорный интерес ко всем паранормальным явлениям.

Как результат, в 1980 году Александер опубликовал программную статью в американском

военном журнале Military Review о будущих видах оружия. В ней полковник спецназа

утверждал, что "есть системы оружия, которые действуют на мозг и чья летальная

возможность уже была продемонстрирована", при этом упоминались психокинез,

телепатическое манипулирование поведением человека, выход души из тела и т.п. Статья

привлекла внимание генералов Пентагона, и Александер быстро получил статус гуру в

политических и военных кругах США. В 1983 году Александеру удалось подружится с

нынешним вице-президентом США Альбертом Гором, которого он обучал методами

нейролингвистического программирования. Новые знакомые помогли Александеру с

финансированием многих его проектов.

Полковник Джедай

К примеру, любящему чертовщину полковнику очень понравился фильм "Звездные

войны" и идея фильма о некоей тайной силе "рыцарей Джедай". В 1983 году, благодаря

дружбе с генерал-лейтенантом Стабблабайном, который затем возглавил Управление

военной разведки и безопасности США, Александер выбил средства под программу

исследований телекинеза, которую так и назвал - "Джедай".

После увольнения из армии в 1988 году Александер был принят на работу в

Национальные лаборатории Лос-Аламоса, попав под крыло Дженет Моррис,

писательницы научно-фантастических романов, а заодно и директора по исследованиям

Совета США по глобальной стратегии (U.S. Global Strategy Council - USGSC). Кстати, этот

совет возглавлял бывший замдиректора ЦРУ Рэй Клайн. Именно USGSC стоит у истоков

национальной программы США в области несмертельного оружия, пролоббировав

создание множества лабораторий по этой проблеме.

Сегодня Александер - фактически главный специалист в США по проблеме

несмертельного оружия. А если бы какая-либо спецслужба задалась целью проследить за

увлечениями бывшего полковника, чтобы выяснить приоритеты Соединенных Штатов в

области новых видов оружия, она была бы сильно удивлена. Дело в том, что Александер,

кажется, не прошел мимо ни одной "паранормальной" темы. Он член Совета

Международной Ассоциации изучения жизни после смерти, организатор национальной

конференции 1993 в Санта-Фе, посвященной "научно-техническим отчетам исследований

ритуалов, околосмертельных опытов, человеческих контактов с инопланетянами и

другими так называемыми аномальными опытами". Александер также входит в группу

Aviary по изучению неопознанных летательных объектов. Он даже нырял на дно океана

вблизи островов Бимини в поисках Атлантиды.

База N01168

Видимо, в России деятельность Александера изучали внимательно. Что привело в том

числе и к таким непредсказуемым последствиям, как появление трех законопроектов.

Дело в том, что "несмертельное оружие", над которым трудятся в Лос-Аламосе, по

российской военной классификации тесно связано с так называемым "информационным

оружием", которое вроде бы воздействует только на технику: по определению бывшего

гендиректора ФАПСИ Александра Старовойтова, информационное оружие - это арсенал

средств несанкционированного доступа к информации и выведения из строя электронных

систем управления. Однако в России по традиции считают, что такое оружие в состоянии

воздействовать не только на солдат противника (о большем даже доктор Александер не

мечтает), а на все население страны.

В 1996 году аналитик Центра исследований иностранных армий Форта Ливенворт

(Канзас) Тимоти Томас, проводя исследование российских перспектив в области

информационного оружия, попытался объяснить этот феномен. По его данным,

исторически Советский Союз очень плотно занимался теориями информационного

управления. К примеру, один из наиболее интересных методов манипулирования

информацией был описан теорией так называемого "рефлексивного контроля". Ее смысл в

том, чтобы поставлять неприятелю такую информацию, которая заставит его действовать

определенным образом. Эту теорию разрабатывали на рубеже 50-60 гг. в первом

компьютерном центре Минобороны (также известном как "военный объект N01168").

Кроме того, по данным Томаса, в СССР разрабатывали теорию дезинформации, при

применении которой население отказывается в военном конфликте поддерживать

собственную армию.

Почем опиум для народа

По-видимому, услышав о новом виде оружия, которое разрабатывается в США,

российские военные, а следом и депутаты, решили, что американцам удалось

продвинуться на поприще манипулирования населением несколько дальше. Это

предположение переросло в уверенность, когда стали известны суммы, которые тратит

США на разработку информационного оружия. По данным ФАПСИ, расходы США за

последние 15 лет на разработку и приобретение средств информационной борьбы выросли

в 4 раза и занимают ныне первое место среди расходов на все военные программы.

Паника усилилась, когда в 1996 году руководители того же ФАПСИ объявили о том, что

эффект от применения информационных средств борьбы сравним с оружием массового

поражения. Одновременно в ФАПСИ подготовили и опубликовали аналитическую

справку под броским названием "Информационное оружие как угроза национальной

безопасности России". В результате в 1997 году Госдума, а затем Межпарламентская

ассамблея СНГ обратились в ООН, ОБСЕ и Совет Европы с предложением о принятии

международной конвенции о запрещении информационных войн и ограничении оборота

информационного оружия. В марте 1998 года этот вопрос был поднят на встрече с

генсеком ООН Кофи Аннаном и по инициативе России включен в повестку Генеральной

ассамблеи ООН.

Впрочем, столь жесткая риторика со стороны ФАПСИ быстро нашла свое объяснение.

Как заявлял тогдашний гендиректор Федерального агентства Александр Старовойтов,

"информационная "атака" грозит выведением из строя всех электронных систем

управления страной, ее вооруженными силами, государственной инфраструктурой и т.д.

Разрушатся транспортная и энергетическая (в том числе атомная) системы. Армия и флот

будут беспомощны в отражении агрессии. Руководители страны окажутся не в состоянии

получать необходимую информацию, принимать и реализовывать какие-либо решения". А

раз последствия от применения такого оружия столь ужасны, то необходимы

дополнительные средства на защиту правительственных систем связи...

Впрочем, кроме ФАПСИ, информационным оружием живо заинтересовалось

Минобороны, рассчитывая увеличить оборонный заказ на разработку подобных средств.

В результате лоббирования со стороны силовых структур Государственная комиссия по

военному строительству РФ включила средства информационной борьбы в состав трех

приоритетных факторов отечественного потенциала сдерживания возможной агрессии

извне (наравне со стратегическими ядерными силами и системами высокоточного

оружия). Одновременно получить госзаказ по проблеме информационно-психологической

безопасности захотели и гражданские структуры. Так, среди активных разработчиков

законопроекта Владимира Лопатина появились такие организации, как НИИ психологии

РАН.

Как относятся спецслужбы к детищу Владимира Лопатина, пока не ясно. С одной

стороны, в ФАПСИ нам заявили, что отказываются давать оценки закону до

обнародования официальной позиции правительства, с другой - согласно пояснительной

записке к проекту, сотрудник этого ведомства принимал в работе над ним активное

участие.